Страна вместе с родными подводников следила за спасоперацией, надеясь на чудо. Metro пообщалось с норвежским водолазом, родственниками погибших и участницей Штаба помощи в Видяево.
Расследование показало, что 12 августа около 11:30 утра на борту "Курска" взорвалась торпеда 65-76А. Вскоре сдетонировал остальной боезапас.
Это погубило АПЛ, гордость флота.Как это стало возможным? Бывший командир атомного подводного крейсера, капитан первого ранга Игорь Курдин детально изучал данный вопрос, написав книгу. Он проследил весь путь сдетонировавшей торпеды. "На заводе имени Кирова в Алма-Ате была изготовлена серия из 10 боеприпасов, у четырёх из которых со временем появились протечки, – рассказывал "Известиям" Курдин. – И боевые торпеды этой серии были отправлены на завод на доработку. А вот та самая, что поступила на "Курск", отправлена не была. Потому что в документе было написано "отправить боевые", а она числилась учебной. В итоге этот боеприпас пролежал на торпедно-технической базе и ни разу не выдавался на подводные лодки. Выдача на "Курск" была первой".
720 000 рублей – размер денежной компенсации, которую получили семьи погибших подводников. Также им была положена военная страховка, от 40 000 до 70 000, в зависимости от воинского звания погибшего. Наконец, родным выделили квартиры, в том числе в Москве и Петербурге
При подготовке торпеды тоже были допущены нарушения, считает Курдин. "Начинал её готовить один экипаж, заканчивал другой. Затем торпеду погрузили на стеллаж, потом на тележку, привезли на причал, подцепили краном и погрузили на лодку.
И она, пролежавшая длительное время без обслуживания, испытала большие динамические нагрузки. Возможно, последняя погрузка со стеллажа торпедного отсека в торпедный аппарат № 4 во время манёвров и была той самой последней каплей, после которой торпеда в аппарате "потекла", что и привело к её первому тепловому взрыву, а в дальнейшем к детонации всего боезапаса".Второй взрыв – самый мощный – раскурочил носовую часть субмарины и стал причиной гибели почти всего экипажа. Однако 23 моряка перешли в девятый отсек.
По официальной версии, они были живы ещё 6–8 часов.
Во время спасоперации никто этого не знал. И страна верила в чудо. Сначала вызволить моряков пытались российские спасатели, а через неделю за дело взялись иностранцы.
Глава 1. Норвежцы
"Я услышал ответ!"
Российские спасатели многократно пытались состыковаться с аварийным кормовым люком, чтобы попасть в девятый отсек.
– Коллеги проявили мужество и решимость. Не их вина, что истёк срок годности резиновых уплотнителей на люке или что у подлодки был крен, – говорит Metro участник тех событий норвежец Пол Динессен (в 2026 году у него выйдет автобиография Norwegian, в которой он подробно расскажет о трагедии с АПЛ "Курск").
Норвежский водолаз-сатуратор Пол Динессен и оборудование, которым он пользовался для глубоководных погружений.
Предоставил Пол Динессен
Фото:
Полу тогда было 34 года. Он считался элитным водолазом-сатуратором – специалистом, способным погружаться на глубину под давлением. Отслужил в норвежском ВМФ, много работал в экстремальных условиях.
Во время катастрофы АПЛ он находился на нефтегазовом месторождении в Асгарде. И 13 августа впервые услышал про "Курск".
– Мы знали, что температура в Баренцевом море близка к нулю. Нам было страшно за подводников, мы за них молились.
17 августа Полу сообщили: бросай всё ради моряков, погребённых под водой.
Он не колебался.
– Для меня подводники с "Курска" были братьями, – говорит норвежец. – Они оказались в ловушке, замёрзшие и напуганные. У них были надежды и мечты. Заключённые во тьме, они думали о жёнах и детях, рисовали в памяти их лица, шептали имена. Я был полон решимости спасти их.
Корабль DSV Seaway Eagle перед погружением. На фотографии Динессен показывает большой палец.
Предоставил Пол Динессен
Фото:
Динессен подписал отказ от претензий (например, на случай облучения или новых взрывов на подлодке). Он пребывал в барокамере под давлением, а потом стал с коллегами спускаться в водолазном колоколе на глубину 108 м. Норвежец был подсоединён к аппарату шлангами, спасательным тросом, ему в скафандр подавалась горячая вода, чтобы не мёрзнуть.
Но обо всех неудобствах он забыл, впервые увидев "Курск" 20 августа.
– Я был изумлён его размерами. И чувствовал себя совсем ничтожным перед этим левиафаном!
Коллега Пола, британец Энтони Скотт стучал по корпусу молотком в надежде услышать отклик с той стороны. Затем молоток взял Пол. И вдруг он услышал некий звук и решил, что подводники отвечают ему!
Увы, это были лишь пузырьки газа, выходившие из его шлема, что стало одним из главных разочарований в жизни Пола.
Но подводники могли не отвечать, поскольку были без сознания. Поэтому надо было выяснить, затоплен ли отсек. А доступ к нему лежал через люк!
"Погибли за страну"
Открыть люк сразу иностранцам не удалось – не поддавался. Поэтому им разрешили осмотреть такой же люк на АПЛ "Орёл". Это помогло!
Увы, отсек был затоплен – подводники давно погибли.
– В последний раз спускался к "Курску" уже чтобы задраить люк. Бросив прощальный взгляд на подлодку, подумал: "Жаль, не смогли сделать больше". Я считаю, подводники погибли за страну, за флаг. Одна мысль немного успокаивает. Дело в том, что в девятом отсеке было сильное давление, при котором человек испытывает ощущения, схожие с алкогольным опьянением... Может, это им хоть немного помогло.
После работ Пола познакомили с родными погибших.
Рубка атомной подводной лодки "Курск"
Getty
Фото:
– Они показались мне прекрасными и отзывчивыми людьми. Я общался с Надеждой Тылик, матерью младшего штурмана Сергея. Она написала мне трогательное письмо.
– Я прекрасно помню норвежца, – подтвердила Metro сама Тылик. – И благодарна Полу, ведь он рисковал жизнью!
Надежда говорит, что ей до сих пор тяжело – сына любила безумно. Но она растит дочь Сергея, радуется всем её успехам. В этом году та окончила институт – Надежда ею очень гордится.
Глава 2. Командир
Курс на "Курск"
Капитан третьего ранга Андрей Силогава служил на "Курске" командиром ракетной боевой части. Мы попросили рассказать об Андрее Борисовиче его вдову Оксану и дочь Анну.
1999 год, празднование Нового года. Слева направо: командир подлодки "Курск" Геннадий Лячин, Оксана Силогава, зам. командира по воспитательной работе Александр Шубин, Андрей Силогава.
Динара Кафискина
Фото:
"Познакомились с Андреем в школе, – рассказывает Metro Оксана Силогава. – Вместе занимались спортом, гуляли во дворе в одной компании. Как школу закончили, встал вопрос – куда поступать Андрею. В итоге он подал документы в училище подводников в Севастополе. Но не смог пройти испытание барокамерой... Подумал, что подводником стать не суждено, по состоянию здоровья.
Однако идею поступать в военное училище Андрей не оставил. Был ещё год для подготовки. Параллельно он учился на механика в техникуме. Увы, сдать экзамены в Нахимовское училище не удалось, был огромный конкурс – 10 человек на место. Быть моряком тогда считалось делом престижным.
По повестке в армию Андрей попал-таки на флот – ещё в школе он ходил в клуб ДОСААФ, в секцию по управлению катерами. Так его отправили служить на корабль в Баку на полгода, а оттуда – в военный центр подготовки к поступлению в военное училище в Спитак.
Вторая попытка поступить в Нахимовку стала успешной. Все близкие испытывали радость и гордость за Андрея. Его мечта осуществилась! Однако, проучившись три года, он столкнулся с проблемой. Для страны настало сложное время: Крым и Севастополь отдали Украине, военных это тоже коснулось. Перед ребятами встал выбор: принимать украинскую присягу и продолжить служить там либо уехать и остаться верным присяге, которую они дали в СССР. И Андрей решил продолжить учёбу в КВВМУ (Балтийский военно-морской институт).
После окончания он получил распределение на Северный флот, где ему предложили службу на подводной лодке, в ракетной боевой части. Андрей согласился не раздумывая. Это была новая современная подводная лодка "Курск". Ему надо было изучить устройство лодки – и он месяц не выходил из неё. Наконец он прошёл все экзамены, и его сделали членом экипажа.
Андрей часто любил повторять: "Эта лодка непотопляема, она самая надёжная и безопасная". Но случилось непоправимое".
Так подлодка "Курск" выглядит на фотографии из семейного альбома Анны Силогава.
Динара Кафискина
Фото:
Андрей Силогава на борту подлодки "Курск", одна из его последних фотографий.
Динара Кафискина
Фото:
Светлый образ
"Когда папа погиб, мне было 3 года, – говорит Metro Анна Силогава. – И когда меня спрашивают, что я помню об отце, ответить сложно. Я была слишком маленькой, чтобы успеть постичь какие-то его человеческие черты. Но чем старше становлюсь, тем больше узнаю историй об отце. И из кусочков пазла складывается его светлый образ.
Он был открытым, общительным, всегда искал позитив, даже в самых тяжёлых ситуациях. Уже в детстве был компанейским, пользовался авторитетом. Честность и искренность помогали ему в карьере. Командир "Курска" отмечал его, мог позвать на важное мероприятие, хотя папа не был в высоком звании.
Андрей Силогава держит на руках дочь Анну. Рядом с цветами – его жена Оксана.
Динара Кафискина
Фото:
Часто слышу, что похожа на него. И не только внешне – характером тоже. Со временем он стал для меня примером, ориентиром в отношении к людям, работе. И когда я чего-то добиваюсь благодаря умению ладить с людьми, всегда внутри себя думаю: "Ну прямо как папа!"
Анна Силогава, дочь подводника Андрея, держит в руках фотоальбом со снимками, на которых запечатлён её отец. Дочь смогла достичь немалых высот – сейчас работает врачом-стоматологом в частной клинике.
Динара Кафискина
Фото:
Глава 3. Тельняшка
Альбина Коновалова в 2000 году была инструктором по работе с семьями в Седьмой дивизии Северного флота, где дислоцировался "Курск". Она – автор книги "Тайна без точки", писала её сразу после трагедии, "по горячим следам".
Альбина Коновалова своими глазами видела, как разворачивается трагедия на АПЛ "Курск".
Из личного архива Альбины Коноваловой
Фото:
Альбина хорошо знала моряков и их семьи, находилась в эпицентре событий, так как занималась организацией помощи в Штабе по спасению подводников.
Альбина Фёдоровна, до трагедии: какими были они, родные подводников, и, главное, сами подводники? Понятно, все в чём-то разные, в чём-то одинаковые, среднего числа, как правило, нет. Но что больше всего врезалось в память о них, о некоторых из них? Об их жизни на земле, а не в толще воды.
– У нас в дивизии было несколько экипажей, и я занималась и другими семьями. Понятно, что не могла выделить "курян" в отдельный такой конгломерат, если семьи как-то объединялись, то по другим признакам: вот эти постоянно живут в военном гарнизоне, вот эти – наездами, молодые семьи, семьи с родителями подводника.
Но когда случилась беда и особенно когда я начала писать книгу о погибших подводниках, я поразилась, насколько эти ребята похожи друг на друга. Как будто Господь собрал вместе эти светлые, чистые души и соединил их в одном месте. Как будто это было искупление за нас за всех.
Они правда все дышали, жили морем? Что говорили про АПЛ "Курск" – не банальное "это лучшая лодка в мире", а жизненное, очеловечивавшее эту гору металла?
– Знаете, романтики так и живут – какой-то одной мечтой, какой-то далёкой целью. И, конечно, на подводной лодке были такие моряки. Но ведь не все они были романтиками, были и прагматики, которые пришли за заработной платой, или за карьерой, или просто "так получилось", это было трудное для страны и для людей время.
На "Курске" было и немного срочников, им нравился корабль и экипаж, командир. Об этом я читала в их письмах, некоторые были отправлены накануне и пришли уже после их гибели.
Серафимское кладбище в Санкт-Петербурге
Getty
Фото:
Очеловеченное – это их командир Геннадий Лячин, строгий и по-настоящему человечный. На "Курске" не было дедовщины, туда даже переводили срочников из других экипажей, если были проблемы.
Это был очень дружный экипаж, они встречались не только под водой, но и на берегу.
Очеловеченным был последний поход АПРК в Средиземное море, где лодка бесшумно прошла сквозь все вражеские кордоны, многие были представлены к наградам, а сам Геннадий Лячин удостоен встречи с президентом.
Знаю, среди подводников были замечательные художники, певцы, музыканты, да просто мечтатели, – и всё же выбрали флот, тесноту подлодки, забыв про мир снаружи, полный солнца, свободы, близких. Удалось понять, осмыслить эту их страсть к заточению, разлуке?
– Наверное, они очень любили море. Один из них рассказывал, что в море отступают все бытовые проблемы, уходят все мелкие дрязги и недоразумения, душа наполняется светом и теплом.
Теснота подлодки? Когда она пришвартована к пирсу, это даже интересно, на лодке много приборов, спускаешься по вертикальной трубе, в перископ посмотришь. А вот когда она в море на погружении, это уже другая песня. Когда лодка легла на дно и меня вызвали в штаб, я добиралась на попутке вместе с двумя моряками. Я сказала: "Их ведь спасут?" И один подводник ответил: "Все мы смертники!"
Почему? Я уже говорила, что это было сложное для страны время, на море не было никаких спасательных средств. Представляете, они уходили в море и знали, что их нечем спасать.
Когда родные стали понимать, в разные отрезки времени, что всё действительно кончено, как окружающим удавалось сдерживать обмороки, лечить души? Как действовали герои: работники штаба, психологи, спасатели, врачи, священники?
– Среди родственников были не только жёны моряков, но и матери – жёны подводников. Многие понимали, что это конец, ещё до приезда. Обмороки, слёзы, истерики были в первые же дни и даже часы. Ошибкой военных было затянувшееся как петля ожидание, надежда. Случилась как бы передержка проявителя, руководству казалось, что правильнее поддерживать надежду на лучшее. Но любой психолог знает, как важно понять, выплакать, выкричать горе, чем лучезарно улыбаться и утешать себя. А военное руководство несколько дней поддерживало иллюзию "хорошей погоды", вот потом и прорвался нарыв.
Альбина Коновалова – возле военного, белые волосы. Часто в штабе была наэлектризованная до предела обстановка.
Предоставила Альбина Коновалова
Фото:
Психологи оказали неоценимую помощь как родственникам, так и членам штаба по спасению. Мы все были на пределе человеческих возможностей, а они учили нас, как справляться с эмоциями, проводили занятия-релаксации.
Что касается меня, то я принимала на себя часть их боли, так поступала и позднее, в бытность работы журналистом, я ведь работала в отделах криминальной хроники. Сейчас-то я понимаю, что этого делать нельзя – всё отражается на здоровье. Но тогда это была искренняя попытка помочь.
Кто в то время произвёл неизгладимое впечатление?
– Антонина Садиленко – мать капитан-лейтенанта Сергея Садиленко, – скромная, тихая, в домашних тапочках, как тигр подкралась к сцене и начала душить вице-премьера Илью Клебанова, кричала, что стоит тут, врёт, а он и не говорил-то ничего. Сцену с Надеждой Тылик видели по телевизору, она обвиняла военных в том, что они ничего не делают, и этот укол, который ей сделали через куртку, тоже все видели. Тогда писали, что ей вкололи наркотик, но это было успокоительное, она вернулась в зал через несколько минут. Вообще, укол или стаканчик валерьянки – это была обычная практика в те дни. В зале лежали горы упаковок от шприцев.
Были и другие эксцессы. На одном из собраний родственники пинками выгнали из зала тех, кто снимал или записывал, одна женщина дала пощёчину руководителю.
Было тогда что-то мистическое, пугающее? Какие-то события, знаки, пророчества, сны?
– О, мистики как раз было много. Особенно поражало предчувствие смерти у многих подводников. Матрос Алёша Коркин написал знакомой девушке: "Спать просто не могу. Лежу с закрытыми глазами, всякие кошмары чудятся! Мистика какая-то!!! Хорошо, хоть в базе стоим, а не в морях. Потонули бы точно, как "Комсомолец". А прикинь, да? В штабе дивизии флота висела бы моя фотка. А под ней надпись: "Награждён званием Героя РФ за героизм и мужество!! На весь мир прославился бы!"
И это как раз не мистика – ребята знали ситуацию, знали, какая неразбериха царит на флоте, и у них были основания для опасений.
Но вот что касается меня, то я только что вернулась из отпуска и даже не знала, что лодка ушла на учения. В ночь с 11 на 12 августа, накануне трагедии, мне приснился странный и страшный сон. Я заглядываю в большую овальную корзину и вижу бледных и неподвижных людей, и понимаю, что они мертвы.
118 погибших... Вы много общались с их самыми близкими, уже после 12 августа. Как вы смогли пропустить через себя столько боли и не сломаться? Или вы видели не только смерть в них, но и надежду? Что позволило им двигаться дальше? А кто не смог подняться – и почему?
– Я переписывалась со многими жёнами и матерями.
Знаю, что жёны как-то пережили трагедию, за исключением, может быть, Любы Кичкирук и Галины Беляевой. Многие вышли замуж, родили детей. У них изменились обстоятельства, получили деньги, квартиры. У них дети, которых нужно растить.
А вот родители – это совсем другое. Некоторые ушли вслед за сыновьями почти сразу, другие – позднее. Но они жили и живут с этой нескончаемой болью, я знаю это, у меня племянник погиб на СВО.
Что касается меня, то тут возникли очень сложные обстоятельства. Я начала писать книгу уже во время спасательной операции и почти закончила её в первые месяцы. Но однажды поняла, что я не могу писать, думать и вспоминать то, что было. Я просто бросила эту писанину и ушла с головой в журналистскую работу. И очень быстро я осталась одна с тремя детьми на руках, муж мой не пережил эту трагедию и умер от сердечного приступа. Мы сразу после этих событий вернулись в Подмосковье. Меня и спасла эта ситуация – надо было думать о хлебе насущном, о воспитании детей. Слава богу, они у меня хорошие.
К книге я вернулась через 17 лет, она выходила на одной из издательских площадок.
Обложка книги Альбины Коноваловой, в её документальном произведении раскрывается суть трагедии с АПЛ "Курск".
Предоставила Альбина Коновалова
Фото:
Вам запомнились какие-нибудь материальные вещи из тех событий? Они часто выступают самыми лучшими рассказчиками.
– Вдова мичмана Михаила Белова Марина не стирала тельняшку мужа и заворачивалась в неё, когда ей было плохо. А маленькая Кристина Ерахтина – дочь старшего лейтенанта Сергея – укачивала папину фотографию и пела ей песенку.
Глава 4. Выживший
Гидроакустик Роман Горячев был одним из тех моряков, кто мог оказаться на дне Баренцева моря. Однако за день до учений его положили в госпиталь на обследование – обнаружили сахарный диабет.
Роман Горячев, гидроакустик.
Предоставила супруга Романа Инны Горячевой
Фото:
– Я хорошо помню тот день, когда по телевизору рассказали о затонувшем "Курске", – рассказывает Metro племянница Романа Валерьевича Яна. – Отчётливо помню лицо бабушки, застывшее в ужасе от волнения за сына. Почти сутки мы считали, что он там. Лишь позже, через военкомат, выяснили, что дядя не вышел в море. Было страшно, даже когда узнали, что с ним всё в порядке. Я не представляю, каково было дяде – знать, что его сослуживцы и товарищи обречены, и чувствовать вину за то, что сам он находится в это время в безопасности. Помню журналистов, звонящих, стучащих и чуть ли не заглядывающих в окна к бабушке. И статью в местной газете с заголовком "119-й живой"... Это было омерзительно!
Яна вспоминает, что спустя примерно год Горячев сопровождал тела моряков, которых перевозили из Видяево в Петербург. Дядя частично помогал с организацией похорон.
– Его разместили на крейсере "Аврора", я приходила к нему туда, спрашивала, как так получилось. "Нам никогда об этом не скажут", – последовал ответ. Больше я никогда с ним не заводила разговоры о "Курске", считаю нетактичным будить в нём боль, с которой он теперь будет жить всю жизнь.
Супруга Романа Инна рассказала Metro, что тоже не сразу узнала, что муж в безопасности, – и ей было очень страшно.
– А некоторые мамочки везли из отпуска родившихся детей в Видяево, но они своих молодых отцов так и не увидели... Мы все тогда рыдали. Но, считаю, родственникам помогали хорошо, поддерживали как могли.
Да, Роман Горячев тогда спасся. Однако сейчас ему приходится... выживать. Инна призналась, что сейчас им с мужем живётся очень нелегко.
– У меня после Курска родился ребёнок – инвалид первой группы. Очень много проблем сейчас, никто не помогает. А муж мой – старый подводник, 48 лет выслуги, у которого было 12 автономок. Всё прошёл – гидроакустик, глаза и уши корабля. А сейчас зубы не на что ставить, все пенсии уходят на ребёнка.
Свежие комментарии