Если посмотреть на исторические портреты Александра I, то внешне он от вас отличается: он был светловолосый, голубоглазый, лысоватый, с округлыми чертами лица. Как вас утверждали на роль, никого не смущало, что вы далеки от образа голубоглазого блондина?
– Смущало это всех, и в первую очередь меня. Я задавал этот вопрос ещё на этапах проб режиссёру, и он меня успокоил тем, что в сериале никто не стремится к документальному сходству.
Если взять всех других персонажей, то мы все далеки от портретного сходства с нашими героями. Но мы, как художники, оставили за собой право на отказ от портретного сходства. Нас отбирали не по этому признаку, а по возможности сыграть ту или иную драматургическую линию. У нас сложился ансамбль, который не вызовет вопросов у того, кто исторических портретов наших героев не видел. Кроме того, мы понимали, что это не фотографии, а портреты, сделанные в годы, когда фотографии ещё не было, и поэтому они не совсем точны и допускают какие-то отклонения от точного сходства.А вообще, на этапах проб нас смотрит такое количество людей, что мы часто сами не понимаем, по какой причине нас взяли, поэтому если тебе звонят и говорят: "Ты утверждён", то я просто счастлив и готов работать, служить, отдавать себя, взаимодействовать с партнёрами и так далее. Я могу сыграть и царя, и пульверизатор, и хромую лошадь. Когда я учился, мне не ставили никаких рамок, меня убеждали, что я могу сыграть всё – от Вселенной до микроба. С этим ощущением и работаю.
В сериале царь деликатный, дипломатичный, сочувствующий и даже добрый – вы такой же?
– Да, я по натуре своей человек добрый, открытый, поэтому если я попаду в плохие руки, то меня могут использовать, я отчасти бываю наивным. Во мне собраны не самые сочетаемые качества: я могу быть одновременно ранимым, уязвимым, деликатным, нежным, чутким – в воспитании детей, в отношениях с женщиной, с внешним миром. Но при этом я бываю как цепная собака, большую часть своей жизни я занимался спортом, спорт меня закалил. Я часто сравниваю себя с машиной: у меня ходовая часть, то, что связано с двигателем, – спортивная, а всё, что связано с кузовом и салоном, – это театральная школа, в которую я попал, и всё, что за этим последовало. Режиссёры, сценаристы, консультанты – они занимались салоном, поворотниками и так далее.
На самом деле каждый из нас – добрый и мягкий человек. Каждый из нас одинаково реагирует на доброе слово и человеческое отношение. Но жизнь устроена таким образом, что часто отводит нас от настоящих, чистых проявлений. Все мы по природе добрые и хорошие, но не каждый умеет оставаться таким в случае, когда ему предложат быть в лучшем положении, но стать нечестным, хитрым, наглым и так далее. Наша жизнь проверяет нас в равной степени, и это интересно, я и за собой в этом смысле наблюдаю. Я тоже в своей жизни не один раз оказывался в состоянии выбора, где с одной стороны – бонусы и "приятности", но нужно идти по головам, а с другой – всё честно, но надо уметь смиряться и трудиться. И на этом перепутье у людей иногда происходят проблемы.
Я не один раз оказывался в состоянии выбора, где с одной стороны – бонусы и "приятности", но нужно идти по головам, а с другой – всё честно, но надо уметь смиряться и трудиться
Что касается сходства, которое я нашёл в себе с Александром: в сериале Саша любил выходить в народ, это была его азартная игра, начиная с детских лет, – притвориться обычным человеком и посмотреть, как живут простые люди. Это было обусловлено его нелюбовью к дворцовым порядкам, играм, интригам. Ему это всё претило, и он по-человечески находил отдушину в простых людях. У меня то же самое: я ненавижу пафос, мне очень сложно бывает уживаться с какими-то жёсткими порядками, я умею бороться и люблю задавать ненужные вопросы в ненужных местах. Я человек, лишённый страха. С одной стороны, я люблю, когда всё по справедливости, с другой – не очень люблю строгие юридические ограничения. Однажды в школе я посмел задать неудобный вопрос преподавателю, который очень строго меня отчитал.
И Саше тоже это всё претило: люди, которые готовы выслуживаться и, невзирая ни на что, строить свои карьеры. Я самый обычный пацан, вырос в военном городке в Подмосковье, мама у меня педагог, папа – военный. Когда я попал в мир кино, меня всё удивляло и шокировало, я ощущал себя очень маленьким, но за 10 лет в профессии понял, что в ней очень много гламурного, яркого и абажурного, но в большинстве случаев не имеющего ничего общего с профессией. И научиться отказываться от этого я умею. На площадке мне нравится абсолютно на равных общаться со всеми в команде, я люблю по-братски ткнуть в плечо при встрече. Мне нравятся честные люди, открытое сердце, и у Саши тоже это всё было.
Евгений Романцов снова на коне. Телеканал "Россия"
Когда вы попали из спортивной среды в театральную, где очень много непростых людей, вам не было сложно? Почему вы в итоге там остались?
– Потому что я сам "дурной". Если серьёзно, то почему это произошло, мы будем разгребать не одно интервью. Я занимался спортом, на момент, когда в моей жизни появился театр, я уже понимал, что не могу добраться до своей мечты, у меня был серьёзный комплекс. При этом всё, что со мной происходило в спортивном мире, само шло мне в руки: из профессионального спорта я ушёл в тренерскую деятельность, очень удачно проработал пять лет в большой спортивной сети, получил колоссальный опыт общения с людьми. Но по природе я дурной, и один человек в зале сказал мне, что я какой-то необычный спортсмен, слишком много рассуждаю и размышляю…
И откуда это в вас, может, вы в детстве в театральный кружок ходили?
– Нет, не ходил. Моя мама – педагог по изобразительному искусству, что-то творческое у меня от родителей, от общения в семье – мне сложно это анализировать. Я просто могу сказать, что моё желание играть на сцене было похоже на желание выступать на стадионе, которое у меня было всегда. Это очень похожие ощущения, особенно когда ты знаешь, что в толпе на стадионе и в зрительном зале есть твой человек, и ты выкладываешься ради него. Ты отдаёшь себя, и до финального свистка физические законы для тебя перестают работать, ты до победного уничтожаешь себя, а с тобой ещё 11 человек.
В похожем режиме существует и спектакль: с тобой на сцене такая же "банда". Законы там немного разные: на сцене не "быстрее, выше, сильнее", а "тоньше, чутче, точнее". Это меня очень удивило при переходе из спортивного мира в мир театра и кино: здесь не нужно ни с кем жёстко идти в контакт, не надо никого "гасить", здесь люди смотрят друг другу в глаза, на каком-то другом уровне ощущают друг друга и в итоге получается этюд – обалдеть, как меня это будоражило! Я всегда чувствовал у себя под ногой педаль газа, которая очень резко на всё реагирует. И я ко всему этому подключился, влюбился в людей, которые появились в моей жизни, и радовался тому, что я, выжимая эту педаль, могу не разрушать, как в спорте, а созидать.
Так что мне было не очень сложно в "Гоголь-центре": вокруг дураки и я очень вписываюсь в этот контекст. Я рождён на седьмом месяце беременности, это какое-то моё желание вырваться в эту жизнь, мама мне свои сакральные истории об этом рассказывала – но у меня ощущение, что я родился с "недоделанной" нервной системой, а в этой профессии иногда это круто работает, помогает высекать искру, этот чуткий "газ".
Насчёт вашего "чуткого газа": вы современный человек и понятно, что не можете точно сыграть человека той эпохи – тогда люди были совершенно другие по психологии, эмоциям, поведению. Вам исторический консультант на картине часто говорил, что вы переигрываете?
– Я на протяжении съёмок чувствовал себя по-императорски: на нас никто не давил и не требовал сходства с чем-то, так что я просто разглядывал, что во мне есть, а во мне есть очень много того, что удачно ложилось в образ, манеру. И с Андреем Геннадьевичем (исторический консультант сериала Андрей Малов-Гра. – Прим. ред.) мне было очень комфортно, потому что я всегда в его глазах видел одобрение. Сам факт того, что на меня и моего персонажа легло большое количество драматических сцен (если у некоторых ребят было по одной-две, то у меня их около 10 за все 12 серий), уже о чём-то говорит. Где-то я их выдержал по эмоциям очень хорошо, а где-то я бы желал, чтобы меня со стороны остановили. Но у меня есть правило: я полностью доверяю людям, с которыми работаю на площадке, не смотрю на себя и не занимаюсь самолюбованием. После каждого дубля я смотрел одним глазом на Андрея Геннадьевича – вообще, это очень комфортно, когда у тебя под рукой есть ходячая энциклопедия, которая на любой вопрос тут же даёт ответ. Тебе захотелось принять какую-то позу, как-то отработать с реквизитом в руках, но ты не уверен, можно ли так поступать в контексте, обращаешься к нему и тут же получаешь реакцию: "Отличный вопрос!"
Александр I и его супруга. Телеканал "Россия"
То есть изучать своего персонажа вам не приходилось заранее?
– Нет, почему, я посмотрел и прочитал всё, что нашёл по теме, но, как я уже говорил, мы не можем быть скучными ростовыми куклами и должны помнить, что мы делаем материал для современного зрителя, через голову которого ежедневно проходит миллиард новостей. Так что наша задача – найти среднее между документальным знанием об эпохе и тем, что ты можешь внести в тему через свой темперамент. К съёмкам я готовился два месяца: чтение, разговоры, записи. Потом семь месяцев съёмок – ты постоянно в материале, читаешь, смотришь, с реквизитом работаешь на площадке, каждый день что-то новое: лошадь, этикет, приборы за столом, игра на скрипке, обеды, ужины, постельная сцена...
По поводу всего этого поступает огромное количество информации: как в этом существовать, что было в норме, как это понять современным мозгом. Очень сильно изменились пространство, жизнь, мораль. Да просто понять состояние персонажа в той или иной ситуации было иногда нелегко: почему он с этим может мириться, а почему от этого возбуждается, что здесь его колет прямо в сердце, а вот это вообще не волнует. Например, как можно продолжать спокойно общаться со своим другом, который тебе постоянно прямо говорит, что любит твою жену, а ты ему в ответ что-то вроде: "Спасибо, благодарю за доверие"? Сразу всё это не укладывается в голове, все эти странные ситуации, но это так классно: впитать это в себя, пребывать в этом.
Как можно продолжать спокойно общаться со своим другом, который тебе постоянно прямо говорит, что любит твою жену, а ты ему в ответ что-то вроде: "Спасибо, благодарю за доверие"?
Как вам костюм того времени, как в нём себя ощущали?
– Одно дело, когда ты надел его и походил один вечер, а другое, когда ты в нём каждый день на площадке. Параллельно через тебя тянут звук, десять рук со всех сторон что-то на тебе поправляют, волосы, лента, медали… К этому надо было привыкнуть. Но, по-моему, на меня его надевали только на примерке, дальше я сам одевался, мне было интересно. В нём, конечно, начинаешь себя вести совсем по-другому: если двигаться привычным образом, то он сковывает, а если подстроить мышцы под него, то осанка сама собой перестраивается.
А когда вы фехтовали с Глебом Бочковым и произносили при этом довольно длинный текст – сложно было?
– Эта сцена как-то спонтанно возникла: мне дали шпагу, напротив Глеб, у него горят глаза, у меня тоже, каскадёр нам показывает, что делать. Мы поработали часа два и потом сняли эту сцену, которую на ходу придумали. Тут многое и от партнёра зависит: не каждому можешь довериться – у кого-то бывают слабые руки, плохая концентрация, шпага может полететь в тебя… А когда у вас такое экстремальное творческое соитие, полное доверие, заряженность, то всё прекрасно получается: камера, мотор и полетели.
Для меня все спортивные, каскадёрские, пиротехнические сцены как озорство: режиссёру нужно только объяснить, и я с большим азартом в это прыгаю. Ещё на первом своём большом проекте "Вратарь Галактики", как только я увидел павильон, то сразу пришёл в восторг и бросился к режиссёру Джанику Файзиеву: "Джаник, я всё буду делать сам!" И в итоге мой каскадёр отдыхал ведь проект. Каскадёрские сцены обожает спортсмен внутри меня, они дают мне возможность выпустить пар. Любые сцены, связанные с экстримом, движухой, познанием чего-то нового, я только приветствую. Мне, как подопытной крысе, можно подкинуть в этом смысле всё, что угодно, и я с этим справлюсь.
Вы что-то оставили себе на память со съёмок?
– Ребята-реквизиторы разрешили мне взять два серебряных бокала, которые нашли на барахолке, но вообще у меня есть правило, что всё, что со мной было на проекте, уходит вместе с ним: темы, которые я обсуждал, мои дела, мысли, вещи – я ничего с собой не беру. Это игровое пространство в каком-то смысле для меня священно: всё, что в нём происходило, в нём и остаётся. Ты очень много достаёшь из себя, открываешь и доверяешь другим, так что пусть это всё остаётся в проекте. Из своего персонажа я ничего обычно не тащу в свою жизнь – ни мыслей, ни одежды.
Евгений Романцов в роли Александра I. Телеканал "Россия"
Какие отношения у вас сложились с Наполеоном?
– Прекрасные, Юра Чурсин красавчик, он опытный артист и порядочный человек – он как раз из тех артистов, которые не по красным дорожкам и вечеринкам ходят, а которые работают. С Юрой было интересно и пообщаться, и поработать в кадре.
Роль царя как-то повлияла на вашу самооценку? Может, корона выросла?
– Да какая корона? Я самый степенный пацан, а мне все задают этот вопрос. Ударьте меня шокером, если когда-нибудь увидите, как я павлином в перьях иду по красной дорожке.
Кстати, о красных дорожках: у нас очень много любят говорить о зарубежных наградах, об "Оскаре" – как вы вообще относитесь к этой фокусировке на престижных премиях? У вас есть мечта покорить мир?
– Да нет на самом деле мечты. Когда я расстался с футбольной мечтой, я вообще перестал что-либо себе в мечтах рисовать. Я живу в моменте, я перестал загадывать, что там будет. Мне просто понравилась профессия, которая, видимо, была мне уготована судьбой: я влюблён в неё, мне нравится в ней всё – от пришедшего на почту письма или звонка, что меня утвердили на проект, до конца съёмок. В одной подготовке к ним уже столько для меня счастья и столько сакрального: читаешь, пишешь, наблюдаешь, примеряешь, потом сам производственный процесс – сколько в нём открытий. Да элементарно новые города, в которые ты едешь, люди, партнёры по площадке… Короче говоря, мне нравится профессия, я хочу в ней отработать себя, эту актёрскую мышцу. А всё, что называется гламуром, медалями, – это в любом случае будет, если у моей работы будет результат, движение в нужную сторону.
Но вообще, давайте будем честны перед собой: Александр Овечкин играет в НХЛ, потому что там всё организовано на высочайшем уровне. Так же и каждый артист мечтает о больших призах и наградах, о высшей лиге, в которой крутятся по-настоящему крутые артисты – и нам стоит на них ориентироваться, параллельно поднимая свой уровень так, чтобы ни на кого ориентироваться не приходилось. У нас везде масса талантливых людей, умеющих работать.
Мне просто понравилась профессия, которая, видимо, была мне уготована судьбой: я влюблён в неё, мне нравится в ней всё
Ваша жена Дарья – актриса Малого театра. У вас нет желания вернуться на театральную сцену?
– Мне нравится состояние театральной вдовы. Я счастлив, что в моей судьбе были "Гоголь-центр", вся братва, которая там творчески существовала. Ребята меня многому научили, это было круто. Но на сегодняшний день я остаюсь вдовой с интереснейшим театральным опытом. Если меня куда-то будут звать, то это будет зависеть от театра, постановки и так далее – хотя, например, в Малый театр я бы не пошёл, это не моя история.
Ну то есть сейчас, участвуя в таких больших исторических проектах, как "Александр I", вы не рассматриваете свой прошлый опыт как пребывание в не очень хорошей компании?
– Там был целый научный центр, который готовил артистов в своём ключе и жанре. Там были люди – открытые, вольные, наглые, рисковые, очень смелые. Темы, на которые мы разговаривали, – это не так просто, вывернуться наружу, рассмотреть всё внутри. Все спектакли, в которых я там участвовал, – это были сложные лабораторные работы, я так не уставал в спорте, как умирал в театре. Академический театр для меня скучен, меня это не будоражит ни как зрителя, ни как участника. А в кино другая ситуация: там все артисты собраны из разных мест, и в этом состоит особая магия. Ты каждый раз работаешь с новым ансамблем, и это как раз интересно, потому что разные люди тебя по-разному раскрывают. Мне нравится это состояние.
В обнажённом виде опять будете сниматься?
– Для этого мне уже нужен какой-то мощный сценарий, чтобы это было оправдано, потому что все вопросы наготы на сцене я для себя давно закрыл.
Александр I и Адам Чарторыйский. Телеканал "Россия"
Вы же ещё сыграли Мартынова в картине "Лермонтов" Бакура Бакурадзе?
– Да, сняли прошлой осенью. И так получилось, что едва я закончил работать на "Александре", как меня тут же позвали опять в исторический проект, но на 40 лет позже. Опять лошади, мундиры, другая речь, опять по-актёрски продолжается диалог на тему времени, культуры...
А Мартынов у вас там какой – обиженный человек, который убил Лермонтова, а потом всем рассказывал, что не хотел этого, или посложнее?
– Да, посложнее. Вообще, бессмысленно и бестолково играть первый план, то, что лежит на поверхности, самое интересное – на втором, третьем, четвёртом этажах психики. Интересно играть кого-то, кто, например, улыбаясь, способен зарезать человека. Я очень люблю двойственные проявления человеческой натуры, это самое интересное для рассказа на сцене. Смысл нашей профессии – это изменение некоего состояния и действия, и чем интереснее оно, тем круче.
У вас сейчас двое сыновей, и перед нашим разговором вы пытались уложить их спать…
– Я не пытался, я делаю это филигранно, я суперпапа. Когда из моей жизни ушёл театр, то в ней появился первый ребёнок, за ним второй и ко мне пришла моя самая главная роль. Я самый крутой папа на свете, хотя ничего не читаю и не смотрю на эту тему, но слушаю свою супругу, которая всё читает. В большинстве случаев я, правда, с ней не согласен. Мой отец был военный, в моём детстве был ремень, и я считаю, что это нормально. Я занимался спортом, и тренер со мной никогда ласково не разговаривал, поэтому у меня есть понимание, что сурово критиковать могут и любя. У меня это иногда проявляется, но я это регулирую в большинстве случаев, я очень нежный папа и своими огромными руками могу укладывать спать и переодевать одновременно двоих.
Я лазаю с ними на площадках, у меня растут два будущих мужчины, и я с огромным азартом готовлю их к этой роли. Мы с Дашей ничего не планировали, но всё было через радость: если дети будут ещё, я потяну их сколько угодно. Это счастье, всегда разное, и в жизни столько всего начинает происходить с приходом этих людей. Если мне суждено встретиться с третьим, четвёртым и пятым, я с удовольствием это сделаю.
Как быстро вы с Дашей поняли, что вы семья?
– Сложный вопрос, вообще, я плевать хотел на брак, на эту юридическую мишуру. Я внутри чувствую, а внутри я начал чувствовать, что она мой человек, когда мы вместе работали на одном проекте. На самом деле, это особенное ощущение, очень отчётливое: ты очень ясно понимаешь, твоё это или нет, хочешь ли ты с этим жить и просыпаться или нет.
Что-то ещё можете анонсировать из своих проектов?
– Ещё я сыграл в первом сезоне сериала "Универ. Молодые", сейчас мы заканчиваем производство второго сезона и сразу приступаем к третьему. Для меня это тоже первый опыт в ситкоме, это новое для меня игровое пространство. Кино тем и прекрасно, что сегодня у тебя драма, завтра мелодрама, послезавтра комедия, потом историческое кино и так далее. Столько разновидностей жанров, и на каждом проекте всё по-новому, везде разный опыт: сегодня ты летишь в Пятигорск, а послезавтра – в Петербург, сегодня на природе, а завтра в павильонах… Но в перерывах между съёмками мне теперь всегда есть чем заняться, как я уже сказал, я играю свою главную роль и делаю это с огромным удовольствием.
Для сериала пришлось учиться играть на скрипке. Телеканал "Россия"
Досье
Евгений Романцов родился 2 февраля 1993 года в Запорожье в семье военного, через два месяца после его рождения семья переехала в Подмосковье. С детства увлекался футболом и хоккеем, выступал в составе команд "Торпедо", "Смена", "Чертаново". После окончания средней школы поступил учиться в Московскую академию физической культуры на факультет теории и методики футбола и хоккея. Во время учёбы работал тренером в фитнес-центре, где познакомился с артистом, который посоветовал ему пойти учиться в Школу драмы Германа Сидакова. Работал в "Гоголь-центре", где сыграл в пяти спектаклях, в том числе полностью обнажённым. Женат на актрисе Малого театра Дарье Мингазетдиновой, воспитывает двух сыновей – Леона и Рамиля. Фильмография: "Молодёжка", "Ивановы-Ивановы", "Лев Яшин. Вратарь моей мечты", "Вратарь Галактики", "Порт", "Шерлок Холмс в России", "Зоя", "Соври мне правду", "Сергий против нечисти: Шабаш", "Перевал Дятлова", "Неверные", "Я не могу без тебя", "Фандорин. Азазель", "Клипот", "Универ. Молодые" и др.
Свежие комментарии