На днях смотрела долгое интервью резидентки Comedy Woman Екатерины Варнавы в программе "Скажи Гордеевой": красивая, умеющая зарабатывать женщина, живущая в центре Москвы.
Что у меня, работающей российской мамы из спального микрорайона, может быть с ней общего, кроме примерно одного возраста? Но общее нашлось: непроходящая обида на школьную травлю.
В её случае пусковым механизмом буллинга стало её появление в московской школе после жизни в Германии. В моём случае – непохожесть начитанного и нервного ребёнка врачей на детей рабочих окраин.
С тех пор прошло 30 лет, а я до сих пор помню "мауглят", несущихся на меня по коридору школы с криком: "Давайте её побьём!" Говорят, треть россиян пережили в своём детстве травмирующий опыт травли и бойкотов. В моём прошлом бесполезно было жаловаться родителям.
К примеру, моя мама – послевоенный беби-бумер, чьи родители прошли сквозь ад Гражданской, коллективизации, репрессий и Второй мировой, ни о чём не разговаривали с детьми и всё время работали. Мама росла во дворе, в пионерии и комсомоле. Весь её опыт сводился к фразе: "Если коллектив против тебя, значит, ты не права". А позднее: "Давай я отведу тебя к психологу, ты не в порядке".
С той поры я сама получила образование психолога и теперь знаю, что на консультации приводят не детей-агрессоров, которые неблагополучие своей семьи превращают в драки и травлю слабых в школьных коллективах, а детей-жертв.
Их тревожные родители, не зная, что делать, просят психолога выточить им нового – успешного в детском коллективе – ребёнка.
Мои переживания такие сильные, что когда мой маленький сын возвращается из школы с рассказом о том, как девочка-соседка день за днём отбирает его канцелярку, а мальчик через парту периодически избивает, то я сначала впадаю в детскую беспомощность. А потом вспоминаю, что я взрослая женщина, у моего сына – адекватный педагог. Достаточно набрать номер и попросить отследить ситуацию.
Я помню, что в затяжных конфликтах следует обратиться к администрации школы и, если не помогает, то в полицию и прокуратуру. У них там есть механизмы для отслеживания латентной детской и подростковой преступности.
В качестве утешения я говорю ребёнку, что в любом коллективе найдутся люди, с которыми тебе хорошо. Ты не можешь избавиться от неадекватных одноклассников, но заручиться моральной поддержкой друзей – можешь.
Есть и то, чего я ему пока не говорю и, надеюсь, не придётся: агрессоры и организаторы травли долго не живут. Эти люди могут устроить ад подростку на протяжении всего времени обучения, но детство проходит. А дальше у них – своя карьерная лестница.
Вот так оглядываешься, и к 40 годам устроители школьной травли оказываются удивительно не живы: у кого – передоз, кто-то окончил жизнь в аварии или пьяной драке. А школьные друзья, кстати, живы и по-прежнему поддерживают.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Свежие комментарии