История города и страны в 350 фотографиях В Музее Москвы на Зубовском бульваре проходит выставка "Родное ретро. 1962–2002. Московская сага фотографа Михаила Дашевского". В 350 непостановочных снимках – подробная биография столицы и всей страны. Репортёр Metro посетил экспозицию, которая будет работать до 24 февраля, а также увлекательную лекцию самого мастера. Дашевский рассказал, почему не любит небоскрёбы, и вспомнил, как перед ним извинялись на Петровке, 38.
ВОПРОС – ОТВЕТ Михаил Дашевский, фотограф
Михаил Дашевский. Ольга Головко, Другой Фото:
Что хотите увидеть, когда берёте в руки фотоаппарат? Я реагирую на то, что меня задело. Всё должно произойти быстро, чтобы те, кого снимаю, не подозревали об этом. Иначе получится полное фуфло, начнутся улыбки и прочие реакции. Обнаглев, я назвал свой стиль документальным импрессионизмом. Впечатления, потрясения, чувства задокументированы без предварительного надевания галстука на рабочего или вытаскивания шахматной доски в метро. Мы c моими героями в одном окопе. Фотографируя их, не ощущаю, что приехал на сафари, отснял жрущего добычу льва и улетел восвояси. Ваши работы также называют репортажем. У меня действительно репортаж, а не пародия на него. Например, на этой выставке есть четыре моих снимка 1965 года, когда Москву посетил сенегальский балет. Тогда ещё считалось, что в СССР секса нет. Собравшиеся в театре "Эрмитаж" ожидали чего-то наподобие "Лебединого озера". И вдруг выскакивают отвязные девицы, на которых выше пояса – ничего! Это был первый вздох зала. Когда они начали плясать и их "устройства" пришли в движение, все совершенно ошалели. А потом взяла своё великая сила искусства. Африканки прекрасно танцевали, и зритель забыл, что у них там находится наверху, переключившись на сам балет. Вы родились в довоенной Москве, она менялась вместе с вами. Как вы принимали эти изменения? Снимать новое всегда противно. Видя, как архитекторы слизали у кого-то очередной объект, понимаешь: это смешенье французского с нижегородским. Человек ездил по миру, видел фигурные небоскрёбы, а потом ему впаривают "Москву-Сити". Я жил в красивом сером домище на Солянке, построенном в начале XX века. Художественно в тех местах было интересно, вокруг кипела жизнь. А мне всегда нравилось снимать обычных людей. Сейчас не хватает выразительных лиц. Кругом мигранты, на их лицах смыслы, которые мы не понимаем. Вас часто забирали в милицию? Милиционеры были моими лучшими "друзьями". (Улыбается.) Однажды снимал пожар в здании поликлиники. Меня отвели в отделение, составили протокол, направили кляузу в институт. Потом я написал на Петровку, 38. Там полковник лично принёс мне извинения. Спросил у него: "А как понять, что можно снимать, а что нельзя?" "Есть специальный список. Но он секретный. Лучше дам вам телефон. Если снова схватят – позвоните". Что вы сказали бы молодым фоторепортёрам? Не врите, ребята. Даже если вам за это много заплатят. Снимайте сердцем, тогда останетесь людьми. А иначе вы пропали.
Свежие комментарии