Арина Полякова
22 года Я родилась и выросла в Пензенской области, а три года назад поступила в Университет промышленных технологий и дизайна, стала знакомиться с Северной столицей. В Петербурге огромное количество памятников, мне кажется, благодаря им город обретает душу. Мы, несознательные петербуржцы и туристы, эту душу постоянно трогаем, гладим, трём.
Больше всех страдают "малыши" – миниатюрные скульптуры, потому что до них легче дотянуться. Образуются раны, которые залечивают наши реставраторы. В своей работе я представила город без памятников. В таком сразу становится серо и скучно, как будто уходит душа.
Анастасия Буялова
21 год Я выросла в Нижнем Тагиле. Когда училась в школе, побывала в Санкт-Петербурге, влюбилась в город и решила здесь жить. В результате поступила в Университет промышленных технологий и дизайна. Свою работу я посвящаю 80-летию Ленинградской школы реставрации, нашим мастерам. Я долго думала, какой памятник поместить в центре плаката. Решила, что Пётр I – это слишком очевидно, а Екатерина II c площади Островского, с одной стороны, узнаваема, с другой – что-то новенькое. Но она в моей работе не самое главное. К ней тянутся руки реставраторов – тех, кто ежедневно спасает наши скульптуры и исторические здания от травм и болезней. Все пять пар рук на плакате я нашла на различных фотографиях, но все они принадлежат именно реставраторам, лечащим "докторам", сохраняющим историческое наследие города.
Ирина Пешкова
22 года До сих пор некоторые гиды предлагают потереть какое-нибудь место петербургским памятникам, чтобы, например, наладилась личная жизнь.
Почему-то я всегда знала, что счастливее от этого я не стану, а травму памятнику нанесу. А потом реставраторам придётся долго и кропотливо лечить скульптуру. Персонажем моего плаката стал ребёнок. Дети, наверное, наносят наибольший вред памятникам. И происходит это с подачи взрослых. Это они предлагают то присесть на бронзовую спину верблюда, то подержать императора за руку. Я решила ещё раз всем напомнить, как не стоит поступать.
Софья Ильченко
19 лет Я учусь на СПбГУ на факультете искусств. Мы работали над плакатами вместе с моими однокурсницами Полиной Запащиковой и Ярославой Титаренко. Если честно, я сама в детстве тёрла памятники на удачу. Только с возрастом поняла, какой вред мы наносим своими действиями скульптурным шедеврам. И как потом реставраторы мучаются, чтобы восстановить утраты. Когда мы с девочками думали над идеей плакатов, рассуждали: а почему же мы себе ничего не трём, когда загадываем желания? И решили отзеркалить эту проблему на собственных лицах. Все сфотографировались в профиль. Мне позолотили ухо, Полине – нос, а Ярославе – щёку.
Елизавета Сереченко
14 лет Моя мама работает в Музее городской скульптуры, так что я с раннего детства знаю: памятники трогать нельзя. Я хорошо рисую, и мама предложила мне принять участие в конкурсе графических плакатов. Я как раз в это время гладила кота Дарси. И мне пришла идея сравнить нашего Дарси с одним из львов Санкт-Петербурга. Ведь действительно лучше гладить на счастье живого кота, чем бронзового. У меня собирательный образ, но самые страдающие, как мне кажется, это львы на Дворцовой пристани. На них все садятся, трогают руками, гладят морду и гриву. Недавно их отреставрировали. Я очень надеюсь, что люди будут бережнее относиться к памятникам.
Мнение эксперта
Павел Голубков
реставратор, сотрудник Музея городской скульптуры
Ежегодно мы ухаживаем за более чем сотней памятников в Санкт-Петербурге. Это сложная работа, требующая терпения, сил и внимательности. У памятников, как и у людей, свои особенности. Всё зависит от их местоположения, количества мелких деталей, даже наличия головного убора или особенностей причёски. Например, скульптуры в парках и скверах страдают от следов жизнедеятельности голубей. Они въедаются в бронзу и не сразу поддаются пенному раствору. Памятники, которые стоят у магистралей, страдают от копоти, те, что у воды, покрываются патиной. Мы, как врачи, сначала проводим осмотр, потом ставим диагноз и проводим лечение.
Свежие комментарии